Ооо... ну мерси за критику, конечно. Только у меня такие фразы всегда и во всех произведениях есть))
Сэм, спасибо. Рада, что хоть кто-то интересуется))
А новая прода просто ОГРОМНА! Так что надеюсь, что скоро дождусь комментариев.

Предупреждение: В этом продолжении присутствует слэш и рейтинг NC-17. Кому это ни к селу ни к городу, может не читать))

- Ну… в общем-то, Медузия хорошо, - вслух сказала она, - даже вполне. Академик только вот захворал…
- А что с ним? – внезапно заинтересовалась тётя Нинель.
- Да лежит чего-то, ни живой, ни мёртвый…
- Переел, - уверенно заявила мадам Дурнева. – Все беды от неправильного питания!
«Надо бы сказать доценту Горгоновой, чтобы сняла с неё Контроль Аппетита. А то тётя Нинель скоро превратиться в ходячий скелет», - подумала Таня.
- Ладно, дядя Герман, - обратилась она к родственнику, - мне пора…
- А ты зачем вообще прилетала-то? – поднял брови мужчина.
- Э-э-э… да просто… - девушка потупила взор. – Да просто так проведать… я крайне редко выбираюсь в мир лопу… - она осеклась, - в ваш мир, в общем.
- А Пенелопа-то там как? – всё же решил спросить дядя Герман.
- Да замечательно, - улыбнулась Таня, - они с Генкой «не разлей вода». Возможно, он скоро прилетит просить руку и сердце.
- Кто? – удивилась тётя Нинель.
- Генка.
- А кто это?
- Э… ну… он… в общем, одноклассник наш бывший.
- О… а что он делает… в этой вашей… ненормальной школе?
- Э… - Таня уже просто не знала, что отвечать. – Ну… он… в общем, он интуит, как и Пипа.
- Ин… кто? – переспросила мадам Дурнева.
- Не важно, тётя Нинель, - поспешно ответила Гроттер. – В общем, у него тоже дар проснулся. И его забрали…
- Как в армию… - пробормотала женщина.
- Ну… примерно, - кивнула Таня.
- Ты ей скажи, чтоб хоть писала иногда, - на миг лицо дяди Германа стало не таким желчным как обычно. – А то я иногда забываю, что у меня дочь есть.
- Хорошо, дядя Герман.
- И Халявию привет. Он, сволочь, пускай хоть изредка золото присылает.
Таня поморщилась от нехорошего слова, которое редко можно было услышать от Дурнева.
«Он стал странным, - подумала она, - и в нём не узнать уже того желчного гоблина, каким он был раньше. – Она усмехнулась. – Ну да. Он больше не гоблин. Теперь он вампир…»
Она подумала, что ей бы не хотелось иметь отца-вампира. Пусть даже и частично…
Ей надо было отправляться в дорогу. На этот раз её путь лежал к центру любимой Москвы. Туда, где жил Сашка Тараканов со своей полоумной мамашей.
Сашка был одним из немногих одноклассников, который относился к Тане как живому существу, нежели как к мебели. Ещё у неё была соседка Маша, с которой она сидела на математике и русском, и Генка Бульонов. Мария улетела во Францию, а Генка отправился в Тибидохс. В Москве остался только Тараканов.
Сашка жил на Пушкинской аллее вместе с котом Егором и мамашей Викторией Павловной. Парень с Таней неплохо ладили, но никогда даже не думали о том, чтобы пригласить друг друга в гости. Дурневы бы не потерпели такой наглости, а вот мать Сашки не любила конкретно Гроттер. Татьяна не знала, за что. Просто тётка изначально так отнеслась к девушке, стоило той переступить порог квартиры Таракановых…
Погрузившись в воспоминания, Таня чуть не пролетела нужный дом. Вовремя свернув и снизившись, девушка нашла нужный балкон и приземлилась на него. У Сашки была собственная комната. А ещё если он был дома, балкон всегда был открыт. Негласное правило. Когда Гротти улетала в Тибидохс, она обещала когда-нибудь вернуться… а парень обещал ждать…

Глава 3.
- Валялкин!
Ванька повернулся. Бейбарсов, слегка покачиваясь, стоял у кровати, уже полностью одетый.
- Эм… ты прекрасен, - заметил блондин, усмехнувшись, - как всегда.
- Мне твои комплименты как слону припарка, - беззлобно сообщил Глеб, - пойдём отсюда! Мне надоело это место.
Ванька кивнул. Наконец-то некромага выпустили из магпункта! Парень не мог в это поверить, но приходилось. А всё потому, что брюнет несказанно мешал Ягге прыгать вокруг Сарданапала. Оно и понятно – академик важнее простого магспиранта…
Бейбарсов не злился. Наоборот, он считал, что Валялкин позаботится о нём намного лучше, чем старая богиня…
Взяв Глеба под руку, Ванька повёл его к выходу из лазарета. Когда двери магпункта остались позади, некромаг вырвался из объятий парня.
- Прекрати. Я сам могу… - Он покачнулся, и Валялкин тут же вновь подхватил его.
- Это ты перестань. Не строй из себя героя.
Бейбарсов стиснул зубы – и смирился:
- Хорошо. Страхуй меня. Но идти я буду сам.
Блондин с готовностью кивнул.
Они шли по совершенно пустому замку. Как будто специально для них все сидели в своих комнатах…
Перед Лестницей Атлантов Глеб остановился, тяжело дыша.
- Ну, - выдохнул он, - доберёмся до моей комнаты – и побежишь за пивом!
Ванька поднял брови:
- Может, лучше джин?.. он вкуснее…
- Нет, - стиснул зубы некромаг, - я хочу именно пиво!
- Ну хорошо. Пиво так пиво…
С трудом преодолев Лестницу Атлантов с её огромными ступеньками, парни, наконец, доковыляли до комнаты Бейбарсова.
- Твою мать, - со свистом втянув воздух, выругался брюнет, - когда же я, наконец, поправлюсь?!! Прошло уже больше месяца!
- Ты без движения провёл больше месяца, - мрачно заметил Валялкин, опуская друга на постель, - и ты хочешь после этого вскочить и сразу побежать? У тебя атрофия почти всех мышц тела.
Глеб хмуро посмотрел на блондина.
- Ветеринар нашёлся… - буркнул он. И улыбнулся: - Ну да. Правильно меня Ягге из магпункта выпихнула. С тобой я не пропаду.
Ванька посчитал это за комплимент. Которых от Глеба получить было практически невозможно.
- Люблю тебя, - одними губами произнёс он. – Ладно, я пошёл за пивом, - добавил он уже гораздо громче.
Бейбарсов усмехнулся. Промолчал. Валялкин исчез за дверью и вернулся минуты через три.
- Где ты его берёшь?! – воскликнул некромаг, принимая у него ящик.
Блондин опять промолчал.
«В каждом должна быть загадка, - подумал Глеб, - вот Ванька валенок валенком. А где пиво берет, не говорит…»
Откупорив банку, он с удовольствием глотнул и растянулся на кровати.
- У меня даже ничего не болит, - пожаловался он. – Просто постоянно какая-то слабость…
В этом был какой-то кайф – поныть и посмотреть, как Ванька вокруг него прыгает.
Валялкин пожал плечами:
- Всё бывает. А когда я в Дубодаме был, мне ещё хуже было.
Он опустился на постель рядом с Бейбарсовым и выхватил у того банку.
- Возьми себе новую, - капризно надул губы тот.
Ванька рассмеялся:
- Неужели ты думаешь, что я позволю тебе выпить целую банку в одну харю?!
Он глотнул. Глеб забрал у него обратно пиво.
- Для смертельного больного ты слишком резвый, - заметил блондин.
Некромаг вскинул брови, вдохнул, чтобы что-то сказать, закашлялся – и облился пивом. Валялкин захохотал.
- Ну ты даёшь!
- Нет, Валенок, это ты даёшь, - ухмыльнулся Бейбарсов.
Ванька посмотрел в его сощурившиеся и потемневшие глаза и облизал враз пересохшие губы.
- Не всё же только мне одному давать, - произнёс он серьёзно.
- Есть альтернатива? – некромаг отставил банку с остатками пива на тумбочку.
- Конечно.
Они уже были совсем близко друг от друга. Их губы почти соприкасались. Блондин увидел, как капелька пива стекает от уголка губ по подбородку Глеба, и уверенно слизал её. Брюнет резко напрягся. На этот раз Ванька выступал в роли актива… и это несказанно возбуждало Бейбарсова.
- А ты уверен, что справишься? Это… хмм… трудно…
- В первый раз всё трудно, - осклабился Валялкин, - и на пятую точку садиться тоже больно.

Осторожно! Рейтинг NC-17. Слэш!!!
Их губы слились в страстном поцелуе, руки Ваньки оказались на шее у некромага. Пальцы зарылись в волосы, Валялкин очень не хотел отпускать партнёра от себя. Наконец, они отстранились. Но блондин не хотел терять ни минуты. Он прямо сорвал с Глеба рубашку, миг полюбовался идеальным торсом парня, и руки потянулись к брюкам.
- Зачем я, спрашивается, одевался… - с наигранным сожалением протянул некромаг, помогая стянуть с себя штаны.
Ванька опустился вниз и обхватил губами солоноватую головку члена брюнета. Тот застонал, лаская уши партнёра. Поиграв языком с головкой, Валялкин вобрал орган в себя до конца и принялся двигать головой. У него это уже получалось «на отлично». Не зря с морковкой четыре дня тренировался…
Решив, что достаточно, блондин выпустил изо рта член Глеба и вновь впился губами в его губы.
Некромаг не мог поверить, что это всё делает Валялкин. Он никогда не отличался такой прытью… но, возможно, Ванька просто хочет отыграться… за тот первый раз…
Палец блондина направился к губам Бейбарсова. Тот покорно облизал, понимая, что сопротивляться не имеет ни малейшего желания. Когда палец вошёл в его анальное отверстие, Глеб даже не почувствовал боли. Он имел слишком большой опыт…
Ванька разработал его дырку до того, что в него входило уже аж три пальца, после чего выпустил зелёную искру, и его давно стоявший колом член покрылся обильной смазкой.
- Гениальное заклинание… - пробормотал Глеб.
И в следующую секунду забыл об этом, потому что Валялкин рывком вошёл в него…
Щадить он его не собирался, с каждым разом увеличивая темп. Движения становились всё жёстче и жёстче. Ванька опустил руку на член Глеба и принялся двигать ладонью в такт бёдрам. Волна оргазма их накрыла почти одновременно – как только Бейбарсов почувствовал, что блондин излился в него, он тоже выстрелил струёй в руку партнёру…

Час спустя они лежали в обнимку на кровати. Ванька облизывал испачканную спермой поясницу Глеба, а тот… а тот просто спал, потому что больше ни на что не осталось сил. Валялкин выжал из него все соки…
Блондин и сам не ожидал от себя такой прыти. Под конец он вообще испугался, что сломает его… но не сломал. Всё же Бейбарсов был сильнее…
Ванька поднялся с постели, прикрыл посапывающего некромага одеялом, тихо оделся и вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь. Уходя, он выпустил искру, и над кроватью зависли в воздухе слова из лепестков роз: «Я люблю тебя…»
Юный ветеринар отправился к себе в комнату, чтобы привести себя в порядок. Нужно было идти к Тарараху – опять Стимфалийские птицы захворали.
Валялкин ненавидел их лютой ненавистью. Эти прекрасные, необыкновенно красивые и с чудесным голосом, пташки становились настоящими гарпиями, стоило оказаться возле их кладок. К сожалению, птички несли яйца каждый день, и было крайне трудно поймать их в тот момент, когда они не сидят на гнезде…
Проверив железный костюм и магическое кольцо, Ванька причесался и направился в подвал к питекантропу.
На лестнице кто-то сидел. Увидев знакомый золотой ёршик, блондин даже сначала не поверил, но когда подошёл поближе, всё оказалось именно так, как было – на ступеньках Лестницы Атлантов сидел Баб-Ягун и сотрясался в беззвучных рыданиях. Валялкин вздрогнул от увиденного и неуверенно окликнул лучшего друга:
- Ягун?! Ты что тут делаешь?..
Комментатор резко повернул голову, ойкнул и схватился за шею.
- Мамочка моя бабуся! Ванька! Ну надо же так пугать!
Юный ветеринар опустился на ступеньку рядом с другом и вправил ему шейные позвонки на место.
- Ты чего рыдал? – спросил он, поймав благодарный взгляд.
- С чего ты взял, что я рыдал? – тут же возмутился Ягун.
«А он так всегда… никогда не признается, что сделал что-то, не подобающее неунывающему магспиранту…»
- Не паясничай, Ягун, - произнёс спокойно Валялкин, - я же видел, что ты рыдал. Объяснишь, в чём дело?
Комментатор потупил взор.
- Я… э… ну… в общем… с Танькой поругался, - пробормотал он смущённо. – Причём, из-за пустяка.
- Ну и что? – поднял брови Ванька. – Побесится и перестанет…
Когда дело касалось отношений Гроттер и Ягуна, он становился очень чёрствым. Наверное, это всё же была ревность. Только он никак не мог понять, кого и к кому…
- Нет, она… улетела из Тибидохса.
- Куда? Зачем?
Вот это его уже насторожило. С чего бы это Тане улетать неизвестно куда средь бела дня? Сколько они с ним ругались, никогда такого не было…
- Не знаю, - мрачно отозвался Баб-Ягун, - я лишь увидел, как она взлетает со стены… я хотел её догнать… но она НЕ ХОТЕЛА, чтобы её догоняли.
- Мда…
Ванька посмотрел в пол. Даже поддержать было никак нельзя. Он спросил:
- А рыдать-то зачем? Думал, поможешь этим как-то? Кстати, а из-за чего поругались-то?..
Теперь в пол смотрел уже лопоухий комментатор. Валялкин поднял брови:
- Только не надо говорить, что ты ей изменил. Я за такое и в глаз дать могу.
Внук Ягге прикусил губу.
- В том-то и дело, что не изменял. А она всё неправильно поняла.
- У?
Ягун качнул головой:
- Я стоял в гостиной и трепался с Катей… а тут она вошла… и подумала, что я…
- Ягун, она не ревнива, - хмуро сказал Ванька. – И никогда бы просто так ни в чём не заподозрила тебя.
- Не ревнива? А Лиза?..
Валялкин хмыкнул:
- Она меня к Лизе не ревновала. Никогда. Она просто ненавидела Лизон лютой ненавистью за то, что она путается под ногами и вешается мне на шею.
- Э…
- ОНА мне на шею вешалась, а не Я ей. Чувствуешь разницу?
- Угу.
- Вот-вот.
- Значит, ты дал ей повод для ревности. Может, ты Лоткову обнял?
- Нет…
Голос дрогнул. Ванька покачал головой:
- Значит, сказал ей что-то такое, что взбесило Таню. Верно?
- Угу…
- И что же?..
«- Кать, мамочка моя бабуся! Ты сегодня такая грустная! Что случилось?
- Да ничего, - отмахнулась Лоткова, - я не грустная, а задумчивая.
- Да-а? – протянул Ягун. – И о чем же?
Катерина мрачно посмотрела на собеседника.
- Мне кажется, что мне не везёт, - наконец, ответила она.
- Тебе не везёт? – опешил парень. – Ты самая красивая в Тибидохсе! Даже сейчас, когда я потерял память, я признаю это!
- Тогда почему ты с Танькой?!
- Ну… - комментатор задумался. – Она близка мне по духу, она понимает меня… и она идеальна в постели!
Лоткова вспыхнула.
«Так и знала! Дело в сексе! Я Ягуну не дала, и он от меня ушёл! Наверно, и Пуппер со мной только потому, что я даю ему беспрекословно…» - были её мысли.
- Нет, Кать, не поэтому, - тихо отозвался внук Ягге.
Девушка повернула голову, их взгляды встретились.
- Он тебя любит, - пробормотал он. – А я ещё и не достоин тебя. А ведь ты замечательная… умная, добрая, красивая…»
…- И тут влетела Таня…
- Ну и кто дурак? – в глазах блондина читался укор. – Ягун, ну как ты мог, а?
- Э…
- Она ведь любит тебя… и всей душой… а ты такие вещи говоришь Кате…
- Ну… я ведь правду сказал!
- Знаешь, как это называется? – вздохнул Ванька. – Ты бабник. И этим всё сказано. Ты не можешь быть только с одной.
- А ты? – колко спросил Баб-Ягун.
Валялкин поморщился:
- А я могу быть только с ОДНИМ.

***
Прасковья и Багров прогуливались по берегу озера. Неподалёку водяные опять воевали с лешаками, но их обоих это не особо трогало.
- Ну как с ней быть, а? – ныл Матвей. – Ей совершенно не угодишь! То ей слишком жарко, то ей слишком холодно. То воды ей подавай, то еды… надоела хуже горькой редьки!
Праша холодно посмотрела на некромага.
- Вернулся бы ты к Ирке…
Багров вздрогнул, будто током дёрнули.
- Не могу… - пробормотал он чуть слышно.
Девушка скептически посмотрела на него.
- И что тебе мешает?
- Ну… я предал её…
- Вот именно, - кивнула Прасковья, - но она вполне простит тебе предательство, если ты забудешь свою Елену и вернёшься.
- Но Леночка так хорошо делает…
Праша поморщилась:
- О чём ты только думаешь! Что тебе важнее – любовь валькирии или омлет с мукой?!
Багров задумался.
- Для меня всегда важнее Ирка, но…
Бывшая наследница Мрака с минуту подумала, а затем отвесила ему подзатыльник.
- Не может быть никаких «но», некромаг! – хлёстнула она его ещё и морально. – Ирина ради тебя забыла Мефа, а ты вставил ей нож в спину и покрутил. Тебе-то, может, и всё равно. Ты бессмертный! А она и умереть может, от того, что ей сердце разбили. Она же валькирия!
- Откуда такие познания? – совсем смутившись, спросил Матвей. – Не в обиду будет сказано, но… я считал тебя бездушной, бессловесной куклой… которая ничего сама не соображает без приказа Лигула…
- А Лигул меня тоже такой считал, - ничуть не обидевшись, кивнула Прасковья. – За что и поплатился. И наследницей, и троном.
- Э… троном?
- Ну да, - девушка хмыкнула, - ну в смысле, самим троном. Креслом этим, короче. Я его подожгла. А списала всё на Зигги…
- Это кто?
- Ближайший советник старого горбуна-пердуна. Знаешь, я никогда не видела, как горит человек. Обычно им отрезали головы или просто обращали в пепел. Ну, в смысле, был человек, мгновение, – и пепел. А тут он именно что горел… и это было захватывающе. А вообще это было снисхождением со стороны Лигула.
- Да? Почему же?
- Ну. Лучше умереть, чем быть таким уродом, как Зигги.
- Почему? – так и не понял Багров.
- А ты его видел, этого Зигги?
- Конечно нет!
- Но вот лучше тебе и не видеть.
Со стороны опушки леса послышался отборный мат. Праша обернулась и увидела, как русалка закидывает миловидного (с точки зрения обитателей леса, конечно) лешака дохлой рыбой. Девушке стало интересно, и она подошла поближе.
- Чтоб духу твоего тут больше не было! – воскликнула озерная жительница.
- Ты мне не указ! – прогудел лешак. – Это моя опушка, хочу и хожу сюда!
- Но эта опушка на берегу МОЕГО пруда!
- И на краю МОЕГО леса!
Праша засмеялась и громко спросила:
- Вам что, делать нечего?
И леший, и русалка сначала уставились на неё, затем удивлённо переглянулись. Затем обитательница пруда переспросила:
- Это ты о чём?
- Ну, неужели вы не можете жить в мире? – усмехнулась Прасковья. – Опушка общая. Приходите на неё оба и сидите вместе.
- Не можем, - тут же замотала головой пресноводная дева. – Он лешак, и мы… давние враги!
- Да, и только так! – закивало нечто, похожее на пень.
- Да оставьте вы вражду, - покачала головой Праша. – Вы этим всё равно ничего не добьётесь.
- Э… да? – удивилась русалка.
- Ага. У тебя ограничена дохлая рыба в пруду, а у лешего количество матерных слов, известных ему. Прекратите и помиритесь.
Багров всё это время стоял в сторонке и ловил челюсть. Он и представить себе не мог, что бывшая наследница Мрака станет разнимать ссорящуюся нежить. Впрочем, времена меняются. Он тоже когда-то хотел быть наитемнейшим магом мира… а сейчас он помогает валькирии, чистильщице Света…
- Некромаг, пойдём отсюда, - раздался голос совсем над ухом. – Я думаю, что они поладят.
Багров посмотрел на опушку. Лешак и русалка сидели и дружно горланили матерную песню, жонглируя дохлыми рыбинами.
- У меня имя есть! – оскорблённо воскликнул он, двинувшись вслед за Прасковьей.
- Да? – вроде бы удивилась та. – А почему я его не знаю?
Повисло молчание. Оба остановились.
- Понятия не имею. На всякий случай, меня зовут Матвей, - наконец, сказал некромаг.
- Хм. Милое имя, - заявила Праша, двинувшись дальше.
«Странно. Она вроде бы даже и не претворяется…»

Антигон увидел впереди знакомую спину и бросился за Матвеем и Прашей. Вдоволь наплававшись и наделав кикиморам детей, оруженосец валькирии-одиночки решил, что пора бы ему вернуться к ненавистной хозяйке. Он ничуть не сомневался, что Ирка в бешенстве из-за его гулянок, поэтому хотел сначала заручиться поддержкой друзей хозяюшки. Ему бы конечно доставило бы удовольствие, если бы валькирия-одиночка его отпинала ногами. Но Ирка знает, что он это любит, и никогда так не сделает. Наоборот, она его похвалит и погладит по голове…
При мысли об этом кикимора передёрнуло. Он прибавил шагу и через некоторое время врезался в ногу Багрова. Некромаг резко обернулся, узрел Антигона…
- О! – воскликнула Прасковья. – Ты-то нам и нужен. Ты ведь скажешь, где Ирка, правда?
Русалк поёжился.
- Я… э… я не знаю, мерзкая подруга наимерзейшей хозяйки!
Праша подняла брови:
- Как это не знаешь? Ты её паж, и ты должен знать!
- …но я могу её почувствовать! – поспешно добавил Антигон.
Стать котлетой из кикиморы ему ещё пока не хотелось. А Прасковья, в силу своей интуитивной магии, вполне могла это сделать.
Он втянул носом воздух и как следует принюхался. Иркин запах он обнаружил, как ни странно, неподалёку от них. Около стадиона. Антигон улыбнулся во все свои гнилые зубы и сообщил друзьям валькирии, где она.
- Круто, - вздохнул Багров. – Но я не готов ещё принять решение, - он покосился на кикимора, - мне в первую очередь нужно отвязаться от Елены. Во избежание потом лишних вопросов.
- Ну и ладно, - кивнула Праша, - тогда ты можешь быть свободен. А мы с Антигоном пойдём к Ирке… ведь пойдём же, правда?
Тёмные глаза девушки недобро сверкнули. Собравшийся было заартачится русалк поспешно закивал и потрусил вслед за бывшей повелительницей Мрака, для себя прозвав её новой повелительницей нежити. Он видел, как Праша усмирила лешака и русалку, это ОЧЕНЬ СИЛЬНО произвело на него впечатление.

***
Академик вновь проснулся и опять уснул. Он периодически бредил, но иногда всё же приходил в сознание. Медузия неотрывно сидела около его кровати, лишь один раз отойдя – в уборную. Она уже сутки ничего не ела, а пила лишь то, что насильно вливала в неё Ягге. Она понимала, что кушать надо – но ей кусок в горло не лез. И её вполне можно было понять. Она любила Сарданапала так, как никто его никогда не любил.
Как ни странно, Поклеп тоже сидел в магпункте. Несколько раз он отлучался, чтобы обойти Тибидохс на предмет обнаружения нарушителей, но всегда возвращался. Пару раз заходили Зубодериха с Готфридом, даже Соловей покинул поле ненадолго, чтобы справиться о здоровье главы школы. И их всех тоже можно было понять – лучше, чем Черноморов, директора для Тибидохса они не найдут…
Только Ягге всё равно была неумолима, прогоняя прочь всех, кроме Поклепа. Всё же завуч был чуть ли не лучшим другом Сарданапала.
Ближе к обеду залетел Безглазый Ужас в сопровождении Поручика Ржевского и Недолеченой дамы.
- Вам-то что здесь надо?! – зашикала на призраков Ягге. – Тоже о здоровье справиться пришли? Ждёте, не дождётесь, когда академик к вам присоединится?!
- Да мы… это… - Ужас внезапно смутился, чего не было со времен, когда он стал привидением.
- И в мыслях не было, мадам! – завопил Ржевский. – Что вы, что вы, госпожа!
- Мы ценим здоровье и самочувствие академика, - вздохнула Дама, - он единственный, кто согласился нас держать под своей крышей. Просто…
- Просто все привидения в шоке! – закивал Поручик, поддакивая жене. – Все ждут известий, и только мы, такие самоотверженные, рискнули…
- Да заткнись ты! – вспылила Медузия, вскидывая кольцо. – Чего орёшь-то, Ржевский? На полтона ниже!
Призрак на мгновение понурил голову, но вскоре вновь заулыбался:
- Хорошо, мадам! Так вот, лишь мы, такие самоотверженные, рискнули посетить обитель Ягге…
- …чтобы принести им известия, что же приключилось с Сарданапалом, - закончил Ужас. – Вот.
- Втроём? – усмехнулся Поклеп.
- Да…
- Хо-хо. Делать вам только нечего, как втроём по замку слоняться. Вы же друг с другом ладите как кошка с собакой.
Все три привидения потупили взор. Улыбнулась даже Ягге. Но всего на миг, чтобы в следующее мгновение выставить их Дрыгусом-Брыгусом из магпункта.
- Достали посетители! – вздохнула она и выпустила ещё искру, чтобы больше никто не мог войти в магпункт.
Сарданапал опять начал бредить. Медузия сжала его холодную руку.
- Меди… - звал академик. – Меди, спаси меня… вырви меня из лап чудовища… я бы никогда не просил тебя об этом, но сейчас я больше не могу…
Он заметался по кровати, будто и впрямь уворачивался от кого-то. Доцент Горгонова схватила его за обе руки и прижала их к кровати, боясь, что Черноморов просто выпадет из постели. Академик попытался её пнуть, но Меди держала крепко. Метался Сарданапал долго, женщина не могла на это спокойно смотреть. Она наклонилась и коснулась губами его губ… и в ту же секунду мужчина затих. Как будто Медузия вырубила его.
Горгонова отпустила руки академика и размяла пальцы. На запястьях остались белёсые следы, вскоре они превратятся в синяки.
- Прости, милый… - прошептала она ему на ухо. – Прости, что сделала тебе больно…
Сарданапал дышал равномерно и спокойно. Меди не верила, что одним поцелуем успокоила его.
- Это было нечто, - выдохнул Поклеп. – Медузия, ты что, боевыми искусствами занималась?
Горгонова истерически хмыкнула:
- В древней Греции тот, кто не умел хотя бы дать в глаз, умирал. Причём, довольно быстро.
Ягге намочила тряпку и положила её академику на лоб.
- У него опять начался жар. Древнир побери этого Вознесенского. Всё он виноват.
Она что-то ещё проворчала, но уже совсем неслышно.
- А Бессмертник знает? – спросил Поклеп у Медузии, глядя на Черноморова.
- Угу. Он бы прилетел, но его Гардарика не пропускает, пояснила женщина, Сарданапал какое-то заклятие наложил, от Кощеева специально.
- Ревновал, что ли?
- Возможно. Хотя было бы к кому ревновать…
Меди считала Бессмертника другом, ведь он делал всё, чтобы ей было легче, когда Вознесенский держал её у себя.
- А что Халявий?
- Тоже ревновал, - Медузия вновь хмыкнула, - но я его убедила, что это занятие относительно бессмысленное.
Они с Поклепом переглянулись.
- Да… ревновать к уродливому оборотню… это сильно, - протянул завуч.
- Зато я теперь знаю, как его бред успокаивать, - вздохнула Горгонова. – Уже неплохо.

***
Таня робко постучалась в балконную дверь. Наверное, не прошло и минуты, как она распахнулась, и девушка нос к носу столкнулась с бывшим одноклассником. Как же он изменился! Теперь это был высокий брюнет, с пронзительным взглядом зелёных глаз и презрительной улыбкой на губах. Которая, впрочем, пропала, стоило парню узреть, с кем именно он столкнулся. В глазах появилось недоумение, смешанное с растерянностью и смущением, и через мгновение Сашка уже не знал, куда девать руки.
- Т-Таня?.. – пробормотал юноша. – Это, правда, ты?..
- Ждал принцессу на белом Мерседесе? – осклабилась девушка. – Не рад меня видеть?
Глаза Тараканова стали ещё круглее.
- Ч-что ты… я очень… рад видеть тебя… - произнёс он дрожащим голосом. – Просто… это так… неожиданно…
«Кто бы сомневался, - мрачно подумала про себя девушка, - он и забыл, что обещал ждать меня… а балкон держал открытым просто по привычке…»
- Проходи! – предложил Сашка, отступая назад, в комнату.
Было впечатление, что он боится повернуться к Тане спиной. Гроттер рассмеялась:
- Сашка, да прекрати ты меня бояться. Я не превращу тебя в жабу. И я на самом деле очень соскучилась.
- Э… да?..
Тараканов, казалось, всё ещё не мог поверить в происходящее.
- Да, - кивнула Татьяна и для пущего эффекта обняла его за шею, приподнявшись на цыпочки.
Сашка был выше её на целую голову.
Парню ничего не оставалось, кроме как обнять её в ответ. Он осторожно сомкнул руки у неё за спиной и едва слышно прошептал:
- Неужели ты настоящая? Ты не глюк?
- Мм?
Девушка отпустила его шею и отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза.
- Мне столько раз снилось, что ты вернулась… - прошептал юноша, - и вот сейчас, когда надежда уже угасла, ты появилась…
- Надежда всегда умирает последней, - с улыбкой ответила Таня.

Они пили чай с печеньем, и Гроттер рассказывала бывшему однокласснику о жизни в Тибидохсе. Сашка никогда не был впечатлительным, и уж тем более не захотелось бы ему попытаться совладать с магией вуду наподобие Генки. Поэтому девушка подробно описывала свои приключения, не боясь за конспирацию. На Тараканова можно было положиться.
Всё время, пока Таня, бурно жестикулируя, вещала о своих похождениях, он смотрел на её лицо и тело и никак не мог наглядеться.
- Саш?..
Парень встряхнулся.
- Да?..
- Повтори, что я сейчас сказала, - попросила Гротти.
- Про пенсне Ноя, - бодро отрапортовал Сашка, - как сквозь него можно было увидеть сущность предмета.
Это не было даром, ведь Тараканов был  лопухоидом. Но если бы он был магом, то смог бы сравниться с Шурасиком – он слышал то, что не слушал, и оно всё равно откладывалось у него в голове. В школе и позже – в институте – он был круглым отличником, даже если спал все занятия напролёт…
Таня погрозила другу кулаком:
- Ты ведь меня не слушал, я же знаю. Эх ты…
- А ты как всегда очень проницательна, - усмехнулся Сашка.
Его голос наконец-то перестал дрожать – он поверил в реальность Тани.
- Надолго ты в мой мир? – спросил он.
Девушка пожала плечами:
- Я теперь, возможно, часто прилетать буду. Я поссорилась со своим парнем – и меня в Тибидохсе больше ничего не держит.
- Поссорилась с парнем? Из-за чего? – проявил любопытство Сашка.
Гроттер пожала плечами:
- Всё банально. Он изменил мне.
Мгновение юноша молчал, а затем выдал:
- Ну и дурак. Я бы никогда не изменил… такой, как ты.
Таня улыбнулась:
- Ничуть в этом не сомневаюсь.
Она посмотрела на часы и покачала головой. Как быстро летит время! Уже пять вечера…
- Прости, Саш, мне пора, - она вздохнула, поднимаясь из-за стола.
- А что так быстро? – вроде бы огорчился Тараканов.
- Мне далеко лететь, - солгала Гроттер, - а после семи меня могут не пустить на Буян.
- Ну, если не пустят, возвращайся ко мне, - заявил Сашка.
- А мама?
- Она на Кипр улетела отдыхать, - потянулся бывший одноклассник. – Две недели без неё… эээх… это кайф.
Таня заверила его, что обязательно вернётся, если не успеет на остров до семи, и оседлала контрабас. Но, перед тем как взлететь, она дотянулась и чмокнула парня в щёку. На Тараканова напал ступор, а девушка взмыла в воздух.

До улицы академика Бакулева оказалось ближе, чем Таня ожидала. Она прелетела за полчаса до назначенной встречи, приземлилась, спрятала контрабас в кустах и уселась на скамейку в сквере. От нечего делать она начала рисовать на песке разные узоры.
Внезапно откуда-то послышались ругательства. Гроттер завертела головой в поисках нарушителя спокойствия и увидела щупленького паренька чуть помладше неё, на которого напали… гарпии!
«Что делают гарпии в Москве?» - для начала удивилась девушка.
И уж потом решила, что юноше нужно всё же помочь. Она Искрисом Фронтисом разогнала тварей и подошла к исцарапанному школьнику, чтобы поднять его на ноги. Отчего она решила, что паренёк – школьник? У него в руках был типичный школьный рюкзак, какие носят десяти-одиннадцатиклассники: небольшой, зато модный. Таня сомневалась, что в этот рюкзачок влезет десяток учебников, зато на нём была прикольная надпись граффити «I`m fucking all!» и туда замечательно помещалось две блочные тетрадки – всё, что нужно старшекласснику.
- Спасибо, - буркнул юноша, поднимаясь на ноги, - впрочем, могла бы и не марать руки. Одним неудачником стало бы меньше!
Гроттер ещё раз оглядела незнакомца. Тёмные волосы, длинная чёлка на один глаз, обтягивающие брюки, розовые кроссовки…
«Вот блин! Мало того, что школьник, да ещё и эмо!» – мысленно завопила Таня. А в парня вцепилась мёртвой хваткой.
- Что случилось? – произнесла она как можно мягче. – Как, кстати, тебя зовут?
Мальчик покосился на ладонь девушки, лежащей у него на плече, и не стал выпендриваться. Чуть поколебавшись, он ответил:
- Артём.
- Хорошо. Так что произошло?
Она сжала его плечо и медленно повела его к скамейке рядом с песочницей. Когда старшеклассник опустился на неё, Гроттер его оглядела и подавила желание надавать ему оплеух. Мальчишка был весьма симпатичным, если бы не фиолетовые круги под глазами, крайнюю худобу и сильную потрёпанность одежды. Возможно, старые тряпки – это стиль. Но вот голодать совершенно необязательно.
- Не всё ли тебе равно? – неожиданно зло спросил новый знакомый. – Цепляешься к первому встречному, умереть не даёшь…
На этот раз Таня порыв сдержать не смогла и отвесила школьнику подзатыльник.
- Ты мне благодарен должен быть! Знаешь, кто это был? Думаешь, простые вороны гнездо защищали? Это гарпии, дурак! Умереть ты бы не умер, зато стал бы такими, как они. Хочешь?
Глаза Артёма округлились, зрачки расширились. Видимо, он вспомнил в подробностях тех, кто напал на него.
- Н-не хочу… - пробормотал он.
- Тогда будь добр, не неси чушь. Вообще с чего ты умереть решил, да ещё и таким странным способом?
Мальчишка покачал головой:
- Да ты не поймёшь.
- Уж постараюсь.
- Я девятый в семье, - мрачно сообщил паренёк, смотря в землю. – И, причём, самый старший. Думаешь, уважение и почёт? Как бы не так. Одни издёвки и унижения со стороны родителей. Терпеть не могу детей!
Он хотел долбануть кулаком по скамейке, но Гроттер перехватила его руку и мягко опустила ему на колено.
- Спокойно, - прошелестела она так, будто с ним говорил ветер. – Продолжай.
- В общем, я устал. От всего. В школе ещё хуже жизнь. Из-за того, что дома уроки делать невозможно, я нахватал двоек, меня отвели к директору, а тот…
Таня увидела, что в глазах мальчика блестят слёзы, и приобняла его за плечи.
- Что тот?..
- Тот оказался геем и педофилом. Он сказал, что все мои двойки исчезнут, если я… ну… ты понимаешь…
- Ага.
- В общем, я не захотел становиться продажной шлюхой. И тогда он сказал, что всё расскажет родителям… а те… те забьют меня до смерти. На этот раз – до смерти.
Он одним движением закатал рукава, и Гроттер в ужасе вздрогнула. Все руки мальчишки были покрыты рваными рубцами и синяками. Парень скинул куртку, оголил спину. Таня вся аж передёрнулась от кровавого месива, в которое была она превращена. Девушка надела на Артёма обратно куртку и неуверенно погладила его по голове.
«Чёрт возьми! А я ещё считала, что мне не повезло с родственниками!»
И тут произошло непредвиденное. Таня на миг отвернулась, а когда повернула голову обратно, на скамейке сидел и мурлыкал потрёпанный чёрный котёнок. Ма-ама дорогая…

***

Дарина, слушай, если тебе не нравится, как я пишу... ну... в принципе, на вкус и цвет товарищей нет. Но, опять же, СТИЛЬ - это авторское право. Я имею право писать в любом стиле. Почему молодняк хвалят, а ко мне придираются?

И да, прИтворяется. Ты в кой-то веке права.
Просто прЕтворяться тоже есть такой глагол, и ворд не выделил её как ошибку, а я сама не знала как писать.

Спасибо, что читаешь меня.)

О.о
всё так плохо? о.о

чёрт, ну неужели всё настолько плохо, что мои творения уже никому не нравятся? =((

Оригинально? В смысле? о.о
По-моему, каждый автор по-своему оригинален)
Ты не читала начало этой трилогии... впрочем, я думаю, что это будет не трилогия, а целый сериал)

Продолжение-то нужно?)

Хочется знать, писать ли дальше)

Да не в этом дело.
Про потоки искр ты так и не признала. А он там именно в них растворился. Иначе говоря, во множество потоков. Да не суть.
Нет, я не думаю, что мне можно прощать орфографию. Но по крайней мере, у меня её почти нет)

Всё равно тебе спасибо. Объективная критика не всегда приятна, но я всё равно ей рада.

Блин, мне писать дальше или нет?))))